Александр Иванович Герцен родился в 1812 г. в семье богатого помещика. С детства он зачитывался книгами из отцовской библиотеки, где хранились произведения французских писателей и философов-просветителей. Большое впечатление на него произвело движение декабристов. «Не знаю, как это сделалось, — вспоминал он, — но, мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души».
Герцен подружился со своим дальним родственником Колей (Николаем Платоновичем) Огаревым. Они как бы дополняли друг друга — добрый, мягкий, мечтательный Огарев и непоседливый, увлекающийся Герцен. Однажды, на пороге юности (Огареву было 15 лет, а Герцену 16), они взошли на Воробьевы горы и, обратив свои взоры в сторону Москвы, с ее монастырями, дворцами и золотыми маковками церквей, поклялись в вечной дружбе и неизменном решении отдать свою жизнь борьбе за свободу.
В университете вокруг Герцена сложился кружок единомышленников. Они обсуждали события во Франции (в 1830 г. там произошла революция), зачитывались произведениями французских социалистов, а иногда устраивали веселые вечеринки. Взгляды Герцена в то время были еще неустоявшиеся, стихийно оппозиционные.
В 1833 г. Герцен окончил университет, а через год с ним случилось несчастье. На одной из вечеринок распевали песенки «дерзостного содержания», уронили и разбили бюст царя. Герцен и Огарев там не были, но они были известны как заводилы московской молодежи. Оба были арестованы по делу о «несостоявшемся, вследствие ареста, заговоре молодых людей». Огарев был выслан в Пензенскую губернию, а Герцен — в Пермь, а затем в Вятку.
В трудный для себя период Герцен близко познакомился с Натальей Александровной Захарьиной, девушкой кроткой и религиозной, которая давно была в него влюблена и которую он прежде не замечал. В одном из писем она привела изречение апостола Павла: «Кто живет в Боге, того не сковать». Эти слова помогли Герцену обрести то чувство внутренней свободы, с которым он жил в ссылке. В эти годы он был очень религиозен, хотя оставался самим собой. «Что ни говори, милый друг, — писал он невесте, — а я никак не могу принудить себя к той небесной кротости, которая составляет одно из главных свойств твоего характера. Я слишком огнен». В последующие годы Герцен отошел от религии, но сохранил серьезное и уважительное к ней отношение.
В Вятке Герцену порой было трудно, но он отстоял свое право на независимость и показал свои деловые качества. Ему доверили заведование неофициальным отделом «Вятских губернских ведомостей». Он много ездил по губернии, собирая материал для газеты. При деятельном его участии в Вятке была открыта публичная библиотека. Затем Герцена перевели во Владимир, и здесь он женился на Н. А. Захарьиной.
В 1840 г. Герцен вернулся в Москву, обогащенный знанием провинции, народной жизни. В это же время он познакомился с философией Гегеля. Из формулы «Все действительное разумно, все разумное действительно» он сделал совсем иные выводы. Философию Гегеля он назвал «алгеброй революции».
В 1839 г. Белинский, получив приглашение из редакции журнала «Отечественные записки», переехал в Петербург. На следующий год туда же переехал Герцен. Уехал за границу Бакунин. В Москве заявили о себе иные идейные течения.