Смерть Александра I. Междуцарствие. Александр I давно знал о существовании тайных обществ, но странно бездействовал.
Осенью 1825 г. императорская чета уехала отдыхать в Таганрог. В конце октября царь ненадолго съездил в Крым. Вернулся нездоровым, а затем и тяжело заболел. 19 ноября 1825 г. Александр I скончался в возрасте 47 лет.
Внезапная смерть царя, физически здорового, но душевно надломленного, поразила современников. И долгие годы после того ходила легенда, будто под сводами Петропавловского собора обрел покой другой человек. Александр же оделся в простую одежду, накинул на плечи котомку и ушел в народ. Ходил он, беспаспортный, по городам и селам, назвался старцем Федором Кузьмичем, терпел от властей обиды и, наконец, нашел приют в какой-то глухой сибирской деревне. Ел с мужиками картофель, учил грамоте их детей и замаливал свои грехи, вольные и невольные.
Когда стали разбирать оставшиеся после Александра бумаги, обнаружили несколько доносов с именами членов тайных обществ. Начальник Главного штаба генерал И. И. Дибич отослал все бумаги в Петербург и распорядился об аресте руководителей Южного общества. У Александра не осталось детей. Наследовать престол должен был Константин, второй сын Павла. Но в свое время он был так потрясен убийством отца, что дал зарок не вступать на престол. А потом и вовсе отрезал себе дорогу на трон, женившись на польской дворянке. Александр завещал престол своему следующему по старшинству брату — Николаю. Имея привычку окружать тайной все важнейшие государственные дела, Александр засекретил и это свое распоряжение.
Известие о смерти царя пришло в столицу 27 ноября. Великий князь Николай Павлович начал было говорить о завещании и о своем праве на престол. Но его резко осадил военный губернатор Петербурга, герой Отечественной войны М. А. Милорадович: существует закон о престолонаследии, все права у Константина, а кроме того он, Николай, не очень любим в гвардии. Николая, действительно, не любили. «Зол, мстителен, скуп», — говорили о нем офицеры. Получив отпор, Николай вместе со всеми присягнул Константину.
Константин оставался в Варшаве. Узнав о смерти брата, он заперся в кабинете, никого не принимал и не распечатывал пакетов, адресованных ему как императору. В письмах к Николаю он подтверждал свое отречение от престола, но, не очень доверяя брату, отказывался приехать в Петербург и отречься публично. Ему казалось безопасней оставаться в Варшаве под прикрытием верных ему войск.
Николай I
Междуцарствие затягивалось. Препираясь между собой, братья роняли свой авторитет. Многие понимали, что выбор любого из них обещает мало хорошего: резкий, вспыльчивый, весь в отца Константин и холодный, надменный Николай. В армии и среди столичного дворянства заговорили о конституции. Взоры многих обратились в сторону тайного общества, которое с некоторых пор фактически перестало быть тайным. На собраниях у Рылеева толпилась масса народа, и никто уже точно не знал, кого приняли в общество, а кого еще нет. Милорадовичу было известно об этих собраниях, но он смотрел на них сквозь пальцы. В считанные дни выявилась влиятельная оппозиция самодержавию, включавшая в себя некоторых сенаторов и членов Государственного совета, часть генералитета и офицерства и значительную долю столичной интеллигенции. Сердцевиной этой оппозиции стало Северное общество.
Наоборот, центром притяжения консервативных сил стал Николай, и вскоре заговорили о новой присяге. Это заставило руководителей Северного общества наметить план действий. Было решено Николаю не присягать, поднять гвардейские полки и собрать их на Сенатской площади. (Эту площадь иногда называли Петровской или Исаакиевской.) Если бы собралось внушительное число войск, Николай отпал бы сам собою. Тогда Сенат должен был обнародовать манифест о созыве Великого собора для решения вопроса о форме правления. До созыва собора власть переходила к Временному правительству. В его состав предполагалось пригласить наиболее уважаемых и заслуженных людей: адмирала Н. С. Мордвинова, М. М. Сперанского, сенатора И. М. Муравьева-Апостола (отца трех членов Южного общества), московского архиепископа Филарета. Члены общества надеялись также на содействие генерала А. П. Ермолова, командующего Отдельным Кавказским корпусом. Тогда же было решено, что власть над войсками, собравшимися на площади, вручается полковнику Трубецкому. Этот выбор объяснялся тем, что князь являлся как бы связующим звеном между сановно-аристократической частью оппозиции и Северным обществом.
Но в несколько дней обстановка круто изменилась. Путем обещаний и угроз Николай перетянул на свою сторону подавляющую часть высших сановников и генералов. Другие, как Мордвинов, оказались в изоляции. 13 декабря Николаю присягнули Государственный совет и Сенат. Начался отлив и в самом Северном обществе: уже не знали, на кого можно положиться, а на кого нет. А некоторые прямо заявляли, что не верят в успех и не хотят быть четвертованными. Между тем присяга войск была назначена на 14 декабря. Не выступить было нельзя, ибо дело зашло слишком далеко и общество перестало быть тайным. В случае неудачи решили отступать в район военных поселений. Заговорщики надеялись, что войска, присягнувшие Николаю, не будут стрелять в своих братьев по оружию, и компромисс будет достигнут.
Декабристы на Сенатской площади. Восстание Черниговского полка. 14 декабря 1825 г. офицеры Александр Бестужев и Дмитрий Щепин-Ростовский (потомок ростовских князей) вывели к памятнику Петру I Московский полк. К ним присоединились гвардейский морской экипаж и лейб-гвардии гренадерский полк — всего около 3 тыс. человек. Солдатам объяснили, что они за Константина и за конституцию. Константина — неизвестно почему — солдаты любили (как прежде любили Павла). Что же до конституции, то они решили, что это жена Константина.
Верные Николаю войска оцепили Сенатскую площадь, имея четырехкратное превосходство. Трубецкой, решив, что дело проиграно, не явился на площадь. Наоборот, поручик Финляндского полка А. Е. Розен, опоздав к месту сбора, остановил свой взвод на Исаакиевском мосту, за ним остановились еще три роты, явно ему сочувствовавшие, и движение по мосту было блокировано.
"Восстание декабристов на Сенатской площади" Автор: Кольман К.
Собравшиеся на площади декабристы отнюдь не считали, что их дело проиграно. На стороне Николая было численное превосходство, на их стороне — моральное. Выступление было бы сразу подавлено, если бы произошло в казармах. Выход на площадь был очень удачным решением. «Открытые, откровенные действия необходимы, — писал впоследствии А. И. Герцен, — 14-е декабря так сильно потрясло всю молодую Русь оттого, что оно было на Исаакиевской площади». Здесь декабристов видела вся столица, вся Россия, вся Европа. Их сила была в том бесстрашном вызове, который они бросали самодержавию, требуя вольностей и прав.