Виссарион Григорьевич Белинский (1811 —1848) родился в Свеаборге (Финляндия) в семье флотского врача, а детство провел в г. Чембаре Пензенской губернии. Дед его, деревенский священник, был праведник и аскет, неутомимый проповедник. Его дух как бы перевоплотился в Белинском, человеке искреннем и прямодушном, постоянном искателе и правдолюбце.
С детских лет Белинский полюбил литературу, писал стихи, а в университете написал драму «Дмитрий Калинин», посвященную судьбе крепостного юноши. Друзья были в восторге от творения Белинского, и он, мечтая о публикации и постановке, отнес свою драму в университетскую цензуру. В действительности это было незрелое произведение, наполненное длинными и скучными монологами главного героя. Правда, Белинский разделял далеко не все его высказывания, особенно насчет религии. В пьесе был другой персонаж, более благоразумный, который и говорил как бы от имени автора. Но его рассуждения звучали слабее пламенных речей Калинина, и профессора-цензоры пришли в ужас, решив, что пьесу написал настоящий якобинец. Белинскому грозили каторгой и солдатчиной, так что впечатлительный юноша слег в больницу. Начались постоянные придирки, а в 1832 г. начальство нашло, наконец, предлог для исключения Белинского из университета.
После этого Белинский жил случайными литературными заработками, давал уроки в дворянских семьях. Одним из его учеников был Костя Кавелин, будущий западник, прилежный и одаренный юноша. Вскоре Белинский стал постоянным автором в московском журнале «Телескоп», издававшимся Н. И. Надеждиным. Литературно-критические статьи Белинского приобретали все более широкую известность.
В 1833 г. Белинский вошел в кружок, объединившийся вокруг молодого философа и поэта Н. В. Станкевича. Кружок посещали историк Т. Н. Грановский, литератор и публицист К. С. Аксаков (сын писателя С. Т. Аксакова) и другие молодые люди. Члены кружка увлекались философией Шеллинга, пытались использовать ее для познания русской жизни. Белинский в ту пору увлекался отвлеченными идеями борьбы добра и зла, света и мрака. Это не помешало ему осознать и поставить такие проблемы, как «народ и интеллигенция», «Россия и Запад». Он призывал к преодолению разрыва между народом и интеллигенцией, к тесному врастанию России в жизнь и культуру Европы при сохранении своей национальной самобытности.
В 1835 г. в кружок Станкевича буквально ворвался Михаил Александрович Бакунин (1814—1876). Представитель старинного дворянского рода, он окончил артиллерийское училище, получил чин офицера и мог остаться на службе в столице, но однажды дерзко поговорил с начальством и его заслали в глухое место. Вскоре он вышел в отставку и поселился в Москве.
Бакунин всегда кипел новыми идеями. В кружке Станкевича он увлеченно проповедовал учение немецкого философа Фихте и «заразил» им весь кружок. Фихте был противником сословных привилегий, признавал право народа на революцию. Бакунин и Белинский поняли его философию с радикальной точки зрения. Они очень сблизились в те годы. Белинский ездил на отдых в имение Бакунина и был безнадежно влюблен в его сестру. Под влиянием Белинского и Бакунина в кружке Станкевича укреплялось критическое отношение к российской действительности.
Между тем эта действительность подготовила Белинскому новый удар. Осенью 1836 г. «Телескоп» был закрыт за публикацию произведения Чаадаева. Надеждин был сослан в Усть-Сысольск. У Белинского произвели обыск. Лишившись постоянного заработка, Белинский несколько лет бедствовал, начал болеть. Заболел и Станкевич. В 1837 г. он уехал лечиться за границу. Кружок распался.
Иллюстрация. Заседание кружка Станкевича.
Еще в кружке Станкевича Белинский начал чувствовать неудовлетворенность философией Фихте, слишком отвлеченной от действительности. (Фихте считал внутренний мир человека единственно реальным, а внешний — призрачным.) Бакунин, который, как правило, опережал Белинского в философских исканиях, заговорил о Гегеле. Вскоре и Белинский стал гегельянцем.
Философия Гегеля очень сложна. Правильное ее понимание возможно только в результате последовательного изучения его трудов в определенном порядке. Бакунин и Белинский нарушили этот порядок — и сразу пришли к ошибочным выводам. Знаменитая гегелевская формула «Все действительное — разумно, все разумное — действительно» — была понята ими в смысле оправдания существующей действительности. Бакунин, бунтарь по природе, недолго задержался на таком толковании. Белинский же, в силу своей основательности, довел его до предела, до оправдания самодержавия и крепостного права. В этот период его не понимали друзья, и он не понимал их. У него начались споры с Бакуниным. Резкое расхождение произошло с Герценом.